Страховая медицина
Академик РАН и РАМН, д. м. н. , профессор А. И. Воробьев
Первым ввел страховую медицину Бисмарк в Германии в XIX веке.
В России ее не было. На основе частной медицины родилась советская медицина, где помощь была бесплатной для больных из любых социальных слоев. Надо ли было ее ломать и делать страховую? А кто этим занимался? Совершенно случайные люди, которые сами отстранились или были отстранены медицинской общественностью от профессиональной работы. Сообществу профессионалов должно принадлежать решающее слово в реформировании отрасли.
В здравоохранении предлагалось в свое время опереться на формулу «человек не должен умирать от излечимых болезней». Автору достаточно долго приходилось заниматься организацией лечения крайне тяжелых, может быть, самых тяжелых больных из разряда нехирургического лечения. Основным препятствием все-таки были не деньги, а идеи и программы лечения.
Когда такие программы есть — экономия огромная достигается, если больных с определенным диагнозом сконцентрировать в одном месте — и не доверять их лечение врачам, которые впервые в жизни сталкиваются с этой болезнью. Лечение смертельного, крайне тяжелого диссеминированного внутрисосудистого свертывания стоит очень дешево, почти на уровне среднего финансирования койко-дня в условиях специализированного стационара. И оно крайне дорого и малоэффективно в условиях небольшой больницы.
Никаких препятствий нет для того, чтобы у нас был уровень немецкой медицины, одной из лучших в Европе. Но решать это надо будет по конкретным нозологическим направлениям, по конкретным предложениям расстановки профессиональных кадров, их оплате, по созданию специализированных госпитальных коек в соответствии с географическими и хозяйственными особенностями, концентрацией населения, удаленностью больного от врача, особенностями транспортировки в регионе.
Решать эти задачи надо, исходя из установки — человек не должен умирать от излечимых болезней. Теряя пациента, государство несет огромный убыток, вылечивая — существенно пополняет доходную часть бюджета. Решения можно со спокойной совестью поручить научным сообществам, профильным институтам Академии медицинских наук. Их авторитет должны определять не чиновники, а собрание врачей. Чиновникам я могу только пожелать — не бойтесь упустить власть!
Очень важно помнить, что в мире сложилась принципиально новая информационная атмосфера – не нужны съезды, чтобы принимать решения по загодя четко сформулированным предложениям. Способ обсуждения с помощью Интернета, который может собрать в считанные часы специалистов любого ранга, любого профессионального уровня, меняет все, что было раньше привычным. Это надо использовать. Надо подбирать не верных начальству чиновников от медицины, а верных профессии авторитетов от медицины, которых от себя изберут врачи. Предложения и решения будут получены прямым выражением их воли через интернет.
Начальству это не нравится, они теряют вожжи. Друзья, вожжи вы потеряли давным-давно, вы не управляете здравоохранением. Оно у нас на глазах, как и просвещение, разваливается. Вы только наблюдатели этого процесса.
Важнейшая отрасль здравоохранения — вузовская наука. Она неотделима от лечебной помощи. И если низкой зарплатой вузовскую науку разрушили, если профессор клиники, где базируется кафедра ВУЗа, получает зарплату на уровне медсестры, не надо больше ни о чем говорить, все и так ясно: это учреждение будет слабым. Не надо спрашивать, где взять деньги. Если мы договоримся, что родильница не должна умирать от кровотечения, вы не посмеете сказать: «Да, но сколько это стоит?». В любом случае — спасение ее жизни, сколько бы оно в конкретном случае ни стоило, дешевле ее смерти.
Я думаю, что сказанное здесь может быть основой обсуждения массой врачей — своеобразных плебисцитов. Кто возьмется за их организацию? Нужны предложения научных медицинских обществ, которые могут обобщаться без потери индивидуального голоса каждого врача.